Есть порча, которую среди мастеров называют поразному; «Привязка», «Привязка к мертвецу», «Сдвоенность духов» и так далее.
Люди, страдающие от такой порчи, периодически видят потусторонних духов (мертвых людей) или чувствуют их присутствие. Причем покойники беседуют с ними, подсказывают, что делать, указывают, приказывают.
Послушаем одну женщину:
«…Они появляются, я их не вижу, но слышу. Иногда ощущаю прикосновения и щипки. Вот, смотрите, синяки. Они могут меня разбудить утром, говоря: «Вставай, проспишь на работу». И действительно, гляжу на часы — давно пора подниматься.
Недавно они мне сказали: «Не ходи на работу, скользко на улице, упадешь еще, сломаешь руку». Я пошла и упала, и теперь у меня гипс на руке.
Иногда они исчезают на неделю, месяц, полгода, а потом также неожиданно появляются. Я никому не говорю об этом, а то запросто упрячут в дурдом. Да и понятно, кто такому поверит. Я понимаю, что разные «голоса» слышат ненормальные люди. Я не хочу попасть в психушку. Но вы бы знали, какая мука все это терпеть! Как все это страшно! Боже мой, помогите мне, пожалуйста».
А вот трагическое письмо от уже умершего человека. Его мне принесла сестра покойного Вера Петровна С. С ее согласия я публикую это письмо.
«Дорогие мои! Я никогда бы не мог додуматься до того, что мне пришлось испытать в своей жизни. И что закончу свою жизнь самоубийством, я тоже не мог предположить. Мама и ты. Вера, простите
меня за горе, которое я вам принесу своей смертью. Мама, ты этого не заслужила. Родная, прости меня, но нет больше сил это терпеть. Вот уже год, как я живу в неподдающемся объяснению кошмаре. Поверьте мне, я нормальный человек, я не псих, который слышит потусторонние голоса. Голоса я слышу, но разум мой здоров. А началось все с кладбища…
Помните, прошлым летом меня соблазнили калымом? Я копал могилы. Неприятно? Да! Но от этого разум не теряют. Я понимал, что моя работа необходима. Всем когда-нибудь потребуется такая услуга. Работали мы вчетвером. Пока рыли могилы, травили анекдоты или же говорили о чем-нибудь.
Но вот подошел тот роковой день. Я все отлично помню. С утра было очень тепло. Мы дорыли яму и отдыхали. Сашка с Сережкой пошли в сторожку узнать, где еще предстояло копать. Я остался сторожить лопаты. Четвертый парень в этот день не вышел на работу. Мимо меня проходила бабка, в сумке у нее что-то бренчало. Я решил, что она из тех, кто на кладбище собирает бутылки. Бабка подошла и спросила:
— Кому роете домик?
Я устал, хотелось пить, бабка меня раздражала. «Задаст пару вопросов для отвода глаз, а потом начнет клянчить деньги», — подумал я и сказал, чтобы она топала отсюда и поскорее.
Бабка, не ответив, начала пристально вглядываться в меня. Тогда я еще больше разозлился и выматерился.
Неожиданно бабка выставила вперед руку (так обычно делают рога на гусей) и сказала:
— Душа твоя, как у злой собаки. Не знаешь людей, не лай! Будешь ты, парень, плакать и кончишь веревкой. Скоро сам в такую яму ляжешь.
Сказала она это и ушла. Я ей вслед говорил что-то грубое, но она не обернулась.
Тут я подумал: где же это ребята так долго шарятся, жрут, наверное. А я здесь как дурак один сижу! И вдруг слышу голос:
— Не один ты, а со мной. Оглядываюсь — поблизости никого нет.
— Почудилось, — мелькнуло у меня в голове. В ту же минуту голос сказал:
— Нет, не почудилось, это я с тобой. Я возьми и вслух скажи:
— А ты кто?
— Я Иван, меня вчера схоронили. Понимаю, что делаю глупость, но снова спрашиваю вслух:
— А фамилия как?
— Фролов,..- был ответ.—
Мне стало страшно. Думаю, совсем я чокнулся, сам с собой разговариваю, кто услышит, засмеет. А голос говорит:
— Сейчас Сашка придет и пойдете бабе яму рыть, а Володька ваш за пивом побежал.
Я зажмурился и не шевелюсь. Боюсь, понимаете. Тут подходит Сашка и говорит:
— Вовка за пивом дунул. Пойдем, Бугор дал задание вон там у рощи вырыть яму (избегали слова «могила» и всегда говорили «яма»).
Я Саньку спрашиваю:
— Не знаешь, для кого яму заказали?
— Для женщины, говорят, — ответил Сашка. В тот день голос больше не давал о себе знать. Утром я проснулся от того, что ощутил сильный толчок в спину и услышал:
— Вставай, время семь часов, проспишь ведь. Голос был тот же самый, и я по инерции спросил:
— Это ты, Иван? Он ответил:
— Я, кто же еще?
Когда я завтракал, ясно слышал, как он сплюнул и сказал:
— Жрешь ты, парень, ну как свинья. Перед кладбищем, то есть перед работой, голос сказал:
— Ладно, копай, только не халтурь. Плохо, когда тесно.
И тут я спросил:
— Как, говоришь, твоя фамилия?
-Фролов, — был ответ.
Я летел в сторожку, как на крыльях. Схватил регистрационный журнал и, действительно, среди восьми человек, похороненных три дня назад, нашел Ивана Фролова. Посмотрел, в каком квартале и под каким номером могила, и пошел ее искать. Нашел. Стою и рассматриваю фотографию. Тут опять голос Ивана раздается:
— Я всегда на фото хуже получался, чем на самом деле.
Не задумываясь уже о том, что делаю, спрашиваю его, от чего он умер. Ответ был — по пьянке. Я ему говорю, что смерть не из лучших, а он мне отвечает, что у меня будет не лучше, я, мол, вообще, задавлюсь.
Оказался я как зверь в клетке: и дома не мог находиться и на кладбище страшно было появляться. Однажды решился и пошел к невропатологу. Тот меня выслушал и выписал талон к психиатру. Вижу, не верят мне, в дурдом упекут. Не пошел я к врачу. Пытался рассказать о своей беде знакомым. Те от меня как от зачумленного шарахались. Кто-то считал, что я шутки вздумал шутить, другие советовали, чтобы я лучше помалкивал, что тут, мол, психушкой пахнет…
Наконец я понял, что больше не могу его терпеть рядом с собой, а еще до меня дошло, что это та бабка втравила меня в ад.
Наверное, не нужно мне писать это письмо. Оно большое, глупое, как исповедь, от которой нет проку, только одна надежда.
Я надеюсь, что вы поверите мне, перед смертью ведь не лгут… Иван сидит напротив, я его не вижу, но я слышу. Он говорит, что мне не на что рассчитывать:
— Если порвешь это письмо, то тебя хоть будут считать нормальным. А прочтут его, то так и останешься в их памяти тронутым. Порви!
Если бы не его указ, я, может, и порвал бы, но оставляю письмо ему назло. Потому что это он виноват в моей смерти. Целую вас всех и обнимаю.
Р.S Иван сказал, что через месяц у вас сдохнет кобель Цезарь. Я думаю, когда его слова сойдутся, вы все-таки удостоверитесь в моей правоте…»
Женщина, принесшая письмо, сказала, что через месяц после похорон у них действительно умерла собака по кличке Цезарь…
«Прицепить» мертвых к живому-куда легче, чем «отцепить». Конечно же, в каждом случае свой подход к работе. Избавляющий обряд проводят, исходя из того, как произошла подцепка.
Вот один способ «отцепить» от себя мертвого. Попробуйте разговорить дух перед церковной службой, в 12 часов дня. Если вам это удастся, то, находясь в контакте, поставьте на стол свечу и обойдите ее трижды, говоря при этом:
Господь везде!
Господь в душе!
Господь иконой на стене!
Господь в дверях!
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Вы не выпустите духа этим заклинанием, пока не захотите произнести:
Господь на небе
Но и до этих слов вы начинаете действовать, то есть отцепляться от мертвого, отправляя его туда, где его место.
А еще прежде сделайте так. Смотрите на пламя свечи и говорите:
Всемогущий Боже, Составляющий жизнь мира И владычествующий над четырьмя частями Этого Великого Тела. Силой и свойствами четырех букв Своего Имени осени и благослови эту свечу. Как Ты благословил плащ Илии и руку Елисея.
Как Ты сказал: кто за Мной, Того Я защищу.
Крылом своим осенит Он тебя, По перья Его возложишь ты свою надежду так, как щит. Господь на небе. Аминь.
Догоревшие свечи (остатки) отнесите в церковь.
Есть порча, которую среди мастеров называют поразному; «Привязка», «Привязка к мертвецу», «Сдвоенность духов» и так далее. Люди, страдающие от такой порчи, периодически видят потусторонних духов (мертвых людей) или чувствуют их присутствие. Причем покойники беседуют с ними, подсказывают, что делать, указывают, приказывают. Послушаем одну женщину: «.Они появляются, я их не вижу, но слышу. Иногда ощущаю прикосновения и щипки. Вот, смотрите, синяки. Они могут меня разбудить утром, говоря: «Вставай, проспишь на работу». И действительно, гляжу на часы — давно пора подниматься. Недавно они мне сказали: «Не ходи на работу, скользко на улице, упадешь еще, сломаешь руку». Я пошла и упала, и теперь у меня гипс на руке. Иногда они исчезают на неделю, месяц, полгода, а потом также неожиданно появляются. Я никому не говорю об этом, а то запросто упрячут в дурдом. Да и понятно, кто такому поверит. Я понимаю, что разные «голоса» слышат ненормальные люди. Я не хочу попасть в психушку. Но вы бы знали, какая мука все это терпеть! Как все это страшно! Боже мой, помогите мне, пожалуйста». А вот трагическое письмо от уже умершего человека. Его мне принесла сестра покойного Вера Петровна С. С ее согласия я публикую это письмо. «Дорогие мои! Я никогда бы не мог додуматься до того, что мне пришлось испытать в своей жизни. И что закончу свою жизнь самоубийством, я тоже не мог предположить. Мама и ты. Вера, простите меня за горе, которое я вам принесу своей смертью. Мама, ты этого не заслужила. Родная, прости меня, но нет больше сил это терпеть. Вот уже год, как я живу в неподдающемся объяснению кошмаре. Поверьте мне, я нормальный человек, я не псих, который слышит потусторонние голоса. Голоса я слышу, но разум мой здоров. А началось все с кладбища. Помните, прошлым летом меня соблазнили калымом? Я копал могилы. Неприятно? Да! Но от этого разум не теряют. Я понимал, что моя работа необходима. Всем когда-нибудь потребуется такая услуга. Работали мы вчетвером. Пока рыли могилы, травили анекдоты или же говорили о чем-нибудь. Но вот подошел тот роковой день. Я все отлично помню. С утра было очень тепло. Мы дорыли яму и отдыхали. Сашка с Сережкой пошли в сторожку узнать, где еще предстояло копать. Я остался сторожить лопаты. Четвертый парень в этот день не вышел на работу. Мимо меня проходила бабка, в сумке у нее что-то бренчало. Я решил, что она из тех, кто на кладбище собирает бутылки. Бабка подошла и спросила: — Кому роете домик? Я устал, хотелось пить, бабка меня раздражала. «Задаст пару вопросов для отвода глаз, а потом начнет клянчить деньги», — подумал я и сказал, чтобы она топала отсюда и поскорее. Бабка, не ответив, начала пристально вглядываться в меня. Тогда я еще больше разозлился и выматерился. Неожиданно бабка выставила вперед руку (так обычно делают рога на гусей) и сказала: — Душа твоя, как у злой собаки. Не знаешь людей, не лай! Будешь ты, парень, плакать и кончишь веревкой. Скоро сам в такую яму ляжешь. Сказала она это и ушла. Я ей вслед говорил что-то грубое, но она не обернулась. Тут я подумал: где же это ребята так долго шарятся, жрут, наверное. А я здесь как дурак один сижу! И вдруг слышу голос: — Не один ты, а со мной. Оглядываюсь — поблизости никого нет. — Почудилось, — мелькнуло у меня в голове. В ту же минуту голос сказал: — Нет, не почудилось, это я с тобой. Я возьми и вслух скажи: — А ты кто? — Я Иван, меня вчера схоронили. Понимаю, что делаю глупость, но снова спрашиваю вслух: — А фамилия как? — Фролов,- был ответ.— Мне стало страшно. Думаю, совсем я чокнулся, сам с собой разговариваю, кто услышит, засмеет. А голос говорит: — Сейчас Сашка придет и пойдете бабе яму рыть, а Володька ваш за пивом побежал. Я зажмурился и не шевелюсь. Боюсь, понимаете. Тут подходит Сашка и говорит: — Вовка за пивом дунул. Пойдем, Бугор дал задание вон там у рощи вырыть яму (избегали слова «могила» и всегда говорили «яма»). Я Саньку спрашиваю: — Не знаешь, для кого яму заказали? — Для женщины, говорят, — ответил Сашка. В тот день голос больше не давал о себе знать. Утром я проснулся от того, что ощутил сильный толчок в спину и услышал: — Вставай, время семь часов, проспишь ведь. Голос был тот же самый, и я по инерции спросил: — Это ты, Иван? Он ответил: — Я, кто же еще? Когда я завтракал, ясно слышал, как он сплюнул и сказал: — Жрешь ты, парень, ну как свинья. Перед кладбищем, то есть перед работой, голос сказал: — Ладно, копай, только не халтурь. Плохо, когда тесно. И тут я спросил: — Как, говоришь, твоя фамилия? -Фролов, — был ответ. Я летел в сторожку, как на крыльях. Схватил регистрационный журнал и, действительно, среди восьми человек, похороненных три дня назад, нашел Ивана Фролова. Посмотрел, в каком квартале и под каким номером могила, и пошел ее искать. Нашел. Стою и рассматриваю фотографию. Тут опять голос Ивана раздается: — Я всегда на фото хуже получался, чем на самом деле. Не задумываясь уже о том, что делаю, спрашиваю его, от чего он умер. Ответ был — по пьянке. Я ему говорю, что смерть не из лучших, а он мне отвечает, что у меня будет не лучше, я, мол, вообще, задавлюсь. Оказался я как зверь в клетке: и дома не мог находиться и на кладбище страшно было появляться. Однажды решился и пошел к невропатологу. Тот меня выслушал и выписал талон к психиатру. Вижу, не верят мне, в дурдом упекут. Не пошел я к врачу. Пытался рассказать о своей беде знакомым. Те от меня как от зачумленного шарахались. Кто-то считал, что я шутки вздумал шутить, другие советовали, чтобы я лучше помалкивал, что тут, мол, психушкой пахнет. Наконец я понял, что больше не могу его терпеть рядом с собой, а еще до меня дошло, что это та бабка втравила меня в ад. Наверное, не нужно мне писать это письмо. Оно большое, глупое, как исповедь, от которой нет проку, только одна надежда. Я надеюсь, что вы поверите мне, перед смертью ведь не лгут. Иван сидит напротив, я его не вижу, но я слышу. Он говорит, что мне не на что рассчитывать: — Если порвешь это письмо, то тебя хоть будут считать нормальным. А прочтут его, то так и останешься в их памяти тронутым. Порви! Если бы не его указ, я, может, и порвал бы, но оставляю письмо ему назло. Потому что это он виноват в моей смерти. Целую вас всех и обнимаю. Р.S Иван сказал, что через месяц у вас сдохнет кобель Цезарь. Я думаю, когда его слова сойдутся, вы все-таки удостоверитесь в моей правоте.» Женщина, принесшая письмо, сказала, что через месяц после похорон у них действительно умерла собака по кличке Цезарь. «Прицепить» мертвых к живому-куда легче, чем «отцепить». Конечно же, в каждом случае свой подход к работе. Избавляющий обряд проводят, исходя из того, как произошла подцепка. Вот один способ «отцепить» от себя мертвого. Попробуйте разговорить дух перед церковной службой, в 12 часов дня. Если вам это удастся, то, находясь в контакте, поставьте на стол свечу и обойдите ее трижды, говоря при этом: Господь везде! Господь в душе! Господь иконой на стене! Господь в дверях! Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Вы не выпустите духа этим заклинанием, пока не захотите произнести: Господь на небе Но и до этих слов вы начинаете действовать, то есть отцепляться от мертвого, отправляя его туда, где его место. А еще прежде сделайте так. Смотрите на пламя свечи и говорите: Всемогущий Боже, Составляющий жизнь мира И владычествующий над четырьмя частями Этого Великого Тела. Силой и свойствами четырех букв Своего Имени осени и благослови эту свечу. Как Ты благословил плащ Илии и руку Елисея. Как Ты сказал: кто за Мной, Того Я защищу. Крылом своим осенит Он тебя, По перья Его возложишь ты свою надежду так, как щит. Господь на небе. Аминь. Догоревшие свечи (остатки) отнесите в церковь.
Источник: